Юрий Бурносов - Армагеддон [трилогия]
Гумилев не удержался и похлопал вертолет по теплому оливковому борту. Он любил хорошо сделанную технику. Конечно, в идеале Гумилев привез бы с собой вертолет российского производства, но этот тоже был хорош. К тому же в какой-то степени С-92 имел отношение к России — основатель фирмы «Sikorsky» Игорь Иванович Сикорский эмигрировал из страны в 1919 году, успев сконструировать там такие легендарные аэропланы, как «Русский витязь» и «Илья Муромец».
Когда в прошлый раз они вывозили обстрелянную взбесившимся роботом группу и растерзанное тело Дербенева, Гумилеву было не до любопытства. Сейчас он с интересом заглянул в двухместную кабину экипажа, размещенную в носовой части, оценил приборную доску с четырьмя многофункциональными дисплеями на жидких кристаллах.
Остальные тем временем грузились в грузопассажирский отсек через большую сдвижную дверь с правого борта. Здесь были все, кроме Синцова. Микробиолога своим волевым решением Гумилев отправил в Твин Фоллз, чтобы он с людьми академика Делиева продолжал заниматься экспресс-лабораторией и вакциной. Синцов обсуждать приказы руководства не привык, но уехал весьма опечаленный, увозя с собой второго «объекта «Б».
Вессенберг был сердит, как никогда. За пару часов до вылета, еще до общего подъема, Гумилев застал его разговаривающим по мобильному телефону. Мобильники были строго-настрого запрещены и оставлены в Москве. Связываться с родными и близкими разрешалось через аппарат в «Америтель Инн», звонки с которого отслеживались. Поблажки себе не сделал даже Гумилев — с Марусей он единственный раз поговорил именно из отеля, а с тех пор не мог туда вырваться, будучи занят подготовкой к вылету.
Эстонец говорил на своем языке и осекся на полуслове, когда обнаружил, что за ним наблюдает Гумилев. Андрей не знал эстонского, но что именно на полуслове, почему-то сразу понял. И еще понял, что Вессенберг испугался.
— Индро Юльевич, как я вижу, правила на вас не распространяются? — ехидно спросил Гумилев.
— Это приватный звонок, — торопливо выключая телефон, сказал Вессенберг.
— Насколько вы знаете, отсюда не разрешены никакие звонки. Если появится нужда — вас отвезут в Твин Фоллз.
— Это было срочно. У меня дома есть некоторые проблемы.
— Дайте сюда телефон, — велел Гумилев, протягивая руку.
— Вы не имеете…
— Дайте сюда телефон!!! — повысил голос Андрей. Вессенберг нехотя протянул аппарат, дешевую допотопную модель «нокиа». Гумилев взял его, размахнулся и с размаху врезал о дверцу армейского грузовика. Эстонец вздрогнул от удара пластмассы о металл и стука дробью разлетевшихся кусков телефона.
— Вы напрасно сделали это, — злобно произнес он.
— Идите в свою палатку и собирайтесь, — приказал Гумилев, повернулся, показывая, что дальнейший разговор не состоится, и ушел.
Потом он пожалел, что разбил аппарат или, в крайнем случае, не подобрал обломки. Можно было проверить, кому звонил Вессенберг. Решетников, которому Андрей нелицеприятно высказался по поводу его протеже, только развел руками:
— Он очень неорганизованный человек. Не любит ограничений и приказов.
— Ну и подарочек вы мне подсунули, Константин Кирилыч! — сказал Гумилев, со злости перейдя обратно «на вы». — И не начинайте снова эту волынку про уникального специалиста! Понятное дело, что я его уже никуда не отчислю. Не я назначал. Но если что, я вас предупреждал!
Сейчас Вессенберг стоял в стороне от остальных и протирал платочком свои очки. Автомат висел у него на плече, словно теннисная ракетка в чехле, а из-под каски болтались длинные волосы. В закрытом герметичном шлеме эстонец выглядел куда опрятнее, но поди ж ты, оказался полностью иммунным. Ему, Саничу и Гумилеву откровенно завидовали — еще бы, не таскать на себе тяжелый колпак, не дышать через фильтры…
Мимо КПП проехал черный автомобиль, и у Гумилева аж скулы свело. Федеральные агенты снова были тут как тут. У них определенно был источник в комендатуре, или… Нет, про это теперь думать не нужно. Однако появлялись они с редкой избирательностью.
— Простите, но у меня нет времени на беседу с вами, — заявил Гумилев, когда Маккормик и Ковальски подошли к вертолету. — Как видите, мы заняты.
В подтверждение его слов Лобачевский и Миллере протащили мимо контейнер со снаряжением. Лобачевский при этом специально наступил на ногу Маккормику и сделал вид, что не заметил. Агент с ужасом посмотрел на свой вычищенный ботинок, понесший тяжелую утрату.
— Мне кажется, или пересечение периметра на летательных аппаратах запрещено? — спросил он.
— Запрещено. Но мы имеем специальное разрешение генерала Хардисти.
— Могу я на него посмотреть? — Ковальски протянул руку. Гумилев некоторое время разглядывал ладонь агента и заметил глубокомысленно:
— Ваша линия жизни внушает мне серьезные опасения.
— Что?! — не понял Ковальски. Потом лицо агента вытянулось, и напарник поспешно потащил его за рукав плаща к машине, что-то еле слышно говоря. Гумилев улыбнулся — происшествие доставило ему небольшое удовольствие. Мальчишество, конечно, но какая у агента была рожа!!!
— Чего это они, Андрей Львович? — спросил Санич с таким серьезным видом, словно готов был тут же пристрелить обоих агентов, если они чем-то обидели Гумилева.
— Любопытствовали, Олег. Они всегда… любопытствуют… С тем же вопросом подошел и майор Магдоу.
— Мне не нравятся эти люди, — сообщил он. — Я понимаю, что это ФБР, но им нужно заниматься другими делами.
— Вы уверены вообще, что они из ФБР?
— Да из ЦРУ они, — убежденно сказал Санич. — Я чую.
— Возможно, — согласился майор. Агенты тем временем сидели в машине и смотрели на погрузку. Маккормик что-то наговаривал на диктофон. — Хотя ЦРУ не имеет права заниматься оперативной деятельностью на территории США. В любом случае я свяжусь с командованием и уточню, не вышвырнуть ли их с территории базы.
— Да они сами уедут. Мы взлетим, и они сразу уедут.
— На будущее не повредит.
Гумилеву было немного стыдно перед майором. Магдоу был с ними честен, старался помочь… Вот и об агентах собрался «позаботиться» а ведь не знает того, что никакого будущего уже не будет. И если «Сикорский» все же вернется на базу много позже назначенного срока, сюда приедут не эти два агента-нюхача, а серьезные люди с большим количеством звезд на погонах. Впрочем, об этом Андрей пока не хотел и думать. Сначала надо добраться до Зоны 51.
— Андрей Львович, давайте в кабину! — крикнул Решетников. Огромный четырехлопастный винт, раскручиваемый двумя двигателями «Дженерал электрик», начал вращаться, постепенно ускоряясь и наполняя окрестности угрожающим свистом.
Гумилев поспешно пожал руку Магдоу и побежал к вертолету. Забравшись в кабину, он сел в подрагивающее кресло второго пилота и надел шлем. Панель управления перемигивалась огоньками, сияли жидкокристаллические дисплеи. На текущий момент все это являлось епархией Константина Кирилловича, а Гумилеву предназначалось командовать скорострельными автоматическими пушками и прочей оборонительно-наступательной машинерией.
Санич задвинул дверь грузопассажирского салона. Вертолет задрожал сильнее и стал подниматься. Внизу остались трепещущие от поднятого ветра палатки, ряд грузовиков и джипов, уцелевший «тигр» чуть поодаль, разинувшие рты солдаты и машущий рукой майор Магдоу. У своей приземистой черной автомашины торчали федеральные агенты Маккормик и Ковальски; длинные полы их плащей развевались, словно у вампиров.
Развернувшись, «Сикорский» полетел в сторону периметра, постепенно набирая крейсерскую скорость в триста километров в час. Все молчали, глядя через большие окна на расстилающуюся внизу утреннюю зелень. Внезапно Грищенко сказал:
— Что мы, словно на похороны? И запел:
Главное, ребята,
Сердцем не стареть,
Песню, что придумали,
До конца допеть.
В дальний путь собрались мы,
А в этот край таежный
Только самолетом
Можно долететь.
Гумилев обернулся и вместе со всеми подхватил:
А ты улетающий вдаль самолет
В сердце своем сбереги,
Под крылом самолета о чем-то поет
Зеленое море тайги.
Дальше вступил Решетников, очень в тему, так как управлял машиной:
Летчик над тайгою
Точный курс найдет,
Прямо на поляну
Посадит самолет.
Выйдет в незнакомый мир,
Ступая по-хозяйски,
В общем-то зеленый
Молодой народ.
И бойцы снова грянули припев. Пели все, даже Вессенберг, который раскрывал рот нешироко и стеснительно, как обычно делают люди, плохо знающие текст. И Гумилеву стало радостно оттого, что рядом с ним эта команда. Константин Кириллович Решетников, полковник, совсем не похожий на полковника при ближайшем рассмотрении. Верный и надежный Олег Санич, старый добрый Робокоп. Грищенко, с которым они шастали бок о бок по Баракам Ада, разыскивая пропавшую Еву и отбиваясь от диких морлоков. Оксана Иванова, похожая на задорного пацаненка. Сосредоточенный Нестор Тарасов, загадочно исчезнувший и загадочно возвратившийся, победитель робота-людоеда. Володя Лобачевский и Антоша Миллере, чем-то неуловимо схожие между собой, хотя на первый взгляд абсолютно разные. Противный Вессенберг, который, наверное, в самом деле звонил в Псков маме или отцу, потому что собирался лететь туда, куда еще недавно даже не мечтал попасть. Бородатый и сердитый Артемьев, даже подпевавший с таким видом, словно от этого произойдет некая неприятность. Не хватало только Синцова и Дербенева.
